Игорь Стёпин — Песня о пустом сердце («Книга огненных страниц»)
«А потом подул ветер. Он проник в мою сгустившуюся кровь и зашумел в голове — так причудливо, бессвязно, неразборчиво бормочет поднесенная к уху морская раковина. И вдруг его смутный шепот превратился в низкий, глухой, но вполне человеческий голос, и я даже смог разобрать слова.
— О чем ветер поет
в пустом сердце моем?
О том поет, что огонь
Сжег все в сердце моем…
По моим щекам текли слезы, они обжигали кожу, а потом застывали, замерзая на ледяном ветру, и я знал, что вместе с соленой влагой из меня утекает жизнь. Тихая песенка, которую принес ветер, стала моим «самурайским мечом» — единственным и неповторимым оружием, которое мне действительно подходило, поскольку оно не требовало ни мужества, ни твердости. Не нужно было делать последний и решающий героический жест — достаточно слушать и плакать, и ждать, просто ждать…
— О чем ветер поет
в пустом сердце моем?
О том, что вечный лед
Сковал сердце мое…
— И это правда, — горячечным шепотом говорил я ветру. — Все правда, все правда, дружище! Так оно и есть…»
— О чем ветер поет
в пустом сердце моем?
О том поет, что огонь
Сжег все в сердце моем…
По моим щекам текли слезы, они обжигали кожу, а потом застывали, замерзая на ледяном ветру, и я знал, что вместе с соленой влагой из меня утекает жизнь. Тихая песенка, которую принес ветер, стала моим «самурайским мечом» — единственным и неповторимым оружием, которое мне действительно подходило, поскольку оно не требовало ни мужества, ни твердости. Не нужно было делать последний и решающий героический жест — достаточно слушать и плакать, и ждать, просто ждать…
— О чем ветер поет
в пустом сердце моем?
О том, что вечный лед
Сковал сердце мое…
— И это правда, — горячечным шепотом говорил я ветру. — Все правда, все правда, дружище! Так оно и есть…»
Мини-альбом «Песня о пустом сердце»
В 2000 году в «Библионе» появилась в продаже кассета с записью мини-альбома «Песня о пустом сердце», которая звучит на протяжении всей «Книги огненных страниц» Макса Фрая.
Автор музыки и стихов, а также вокал — Игорь Степин, ударные — Алексей «Николс» Николаев, бас — Дмитрий «Монстр» Гусаков, гитара — Георгий Стариков. Продюсер — Макс Фрай.
Очень странные и тоскливые песни. Николс называл их «экспериментами в панк-роке».
Год выпуска диска: 2000
Боу-ау-ау
Люблю ее плохой
Майроеро
Tir Na Nog — Time is like a promise («Мой Рагнарёк»)
«В какой-то момент я услышал, что где-то рядом играет музыка, через несколько секунд я узнал мелодию и негромкий бесполый голос, который пел что-то простое и обворожительное на полузнакомом мне языке: «If rain will fall high appear upon the mountains, the grass will grow…» — дальше я почему-то никогда не мог разобрать, а потом еще была пронзительно печальная констатация незамысловатого факта: «Before she came I lived alone upon themountain…» и глубокомысленный вывод: «the time is like a promise» — вроде бы ничего особенного, и если бы я услышал эту дребедень на своем родном языке, я бы наверняка снисходительно поморщился… но факт остается фактом:когда-то эти строчки нежно выворачивали меня наизнанку!»
Зелёная карета («Жалобная книга»)
«— Спасибо, — повторяет она . — Теперь я, наверное, все-таки посплю. Думаю, получится…
Очень может быть. Но я в таком деле на случай не полагаюсь. Только на себя. Поэтому кладу руку ей на лоб , сам закрываю глаза , сосредоточившись, шепчу тихонько:
Все уснули до рассвета,
Лишь зеленая карета ,
Лишь зеленая карета
Мчится, мчится в вышине
В серебристой тишине.
Это просто детский стишок, сочиненный неизвестным поэтом*, но в моих устах он становится могущественным заклинанием. Случайный подарок почти случайного знакомца; мне всю жизнь отчаянно везло на мимолетные чудесные встречи. Этим стишком я кого хочешь усыплю — кроме, разумеется, себя. Себя околдовать труднее, чем постороннего человека. Да что там, почти невозможно. Известный капкан.
* Поэт на самом деле вполне известный. Дриз Овсей Овсеевич. Снотворным заклинанием каким-то образом стал отрывок из его колыбельной «Зеленая карета».»
Очень может быть. Но я в таком деле на случай не полагаюсь. Только на себя. Поэтому кладу руку ей на лоб , сам закрываю глаза , сосредоточившись, шепчу тихонько:
Все уснули до рассвета,
Лишь зеленая карета ,
Лишь зеленая карета
Мчится, мчится в вышине
В серебристой тишине.
Это просто детский стишок, сочиненный неизвестным поэтом*, но в моих устах он становится могущественным заклинанием. Случайный подарок почти случайного знакомца; мне всю жизнь отчаянно везло на мимолетные чудесные встречи. Этим стишком я кого хочешь усыплю — кроме, разумеется, себя. Себя околдовать труднее, чем постороннего человека. Да что там, почти невозможно. Известный капкан.
* Поэт на самом деле вполне известный. Дриз Овсей Овсеевич. Снотворным заклинанием каким-то образом стал отрывок из его колыбельной «Зеленая карета».»
Хельга и Вика — Тёмная Сторона
